			Все репетиционные базы и студии
			Магазины музыкальных инструментов

Вы не зарегистрированы

Регистрация | Поиск | Войти

Форум текстовиков

Задать новую тему

Размещение серверов в дата центре TIER3

Dedicated server в ЦОД TIER3 - 5 разделов Collocation в ЦОД TIER3 - 5 разделов
Аренда серверов в дата центре TIER3 - 10 разделов Размещение серверов в дата центре TIER3 - 10 разделов

Dedicated server в ЦОД TIER3 - 5 разделов Collocation в ЦОД TIER3 - 5 разделов
Аренда серверов в дата центре TIER3 - 10 разделов Размещение серверов в дата центре TIER3 - 10 разделов

Автор	Тема: Архив текстов Георгия Время: 12.10.2006 16:50
Stop	Память о первой любви 1.В нашем сквере осень, дождь стучит по крышам, мокрый лист кленовый пахнет сентябрем. На мои ладони ветер зябко дышит, с фонарей лиловых льется серебро. ПРИПЕВ Ах, какая жалость, что ребячья шалость развела с тобою вопреки судьбе. Сколько лет промчалось, унеслось, смешалось, только и осталось - память о тебе. 2.Прислонюсь я к клену, мокрый и усталый, и коснусь рукою влажного ствола. Тронутые тленом два инициала, на одном слезою-капелькой смола. ПРИПЕВ Ах, какая жалость, что ребячья шалость развела с тобою вопреки судьбе. Сколько лет промчалось, унеслось, смешалось, только и осталось - память о тебе. 3.Жизнь пройдет - не жалко, всякое случалось, и не раз мне пели в рощах соловьи, но зарубкой в сердце навсегда осталась память о несбывшейся в юности любви. ПРИПЕВ Ах, какая жалость, что ребячья шалость развела с тобою вопреки судьбе. Сколько лет промчалось, унеслось, смешалось, только и осталось - память о тебе. Трамвай "Москва - Париж" 1.Пока пробьются на лугу весны приметы, немало песен на снегу напишет ветер. Напишет песни про морозы, про метели, нежданных оттепелей звонкие капели. ПРИПЕВ Давай же, ветер, написал - так пой и ритмы отбивай на скатах крыш. Садись в трамвай простуженный со мной и мы рванем вдвоем - да хоть в Париж. Москва - Париж? Ну, нет - шалишь: о том не может быть и речи - трамвай идет в Замоскворечье. 2.Дуга трамвая, как смычок, выводит ноты, мне ветер ляжет на плечо на повороте. Споем в два голоса - я выше, ветер ниже - мы песню ветра, только жаль, что не в Париже. ПРИПЕВ Давай же, ветер, написал - так пой и ритмы отбивай на скатах крыш. Садись в трамвай простуженный со мной и мы рванем вдвоем - да хоть в Париж. Москва - Париж? Ну, нет - шалишь: о том не может быть и речи - трамвай идет в Замоскворечье. 3.Но вдруг, маршруту вопреки, трамвай из марта возьмет - и от Москвы-реки свернет к Монмартру, в весну трамвай откроет дверь и я увижу, у базилики Сакре Кер ты ждешь в Париже. ПРИПЕВ Давай же, ветер, написал - так пой и ритмы отбивай на скатах крыш. Садись в трамвай простуженный со мной и мы рванем вдвоем - да хоть в Париж. Москва - Париж? Ну, нет - шалишь: о том не может быть и речи - трамвай идет в Замоскворечье. Не может быть и речи, ма шер, о нашей встрече - трамвай идет, трамвай идет, трамвай идет в Замоскворечье. Волшебный экспресс 1. Притормозил на перегоне ночной экспресс на пять минут. Горят таблички на вагонах, зовут - не стой же на перроне, садись скорей, покуда ждут. Садись скорей, покуда ждут. ПРИПЕВ Куплю билет на проходящий я из сегодня во вчера, и через пустоши и чащи, что между прошлым-настоящим, уеду в память до утра. Вези, вези меня, экспресс, в страну любви, страну чудес, волшебный, сказочный экспресс. 2. Кому билетов не хватило, помашут мне с перрона вслед. Умчусь туда, где ты любила, где нам с тобой по двадцать было, где нас с тобой сегодня нет. Где нас с тобой сегодня нет. ПРИПЕВ Куплю билет на проходящий я из сегодня во вчера, и через пустоши и чащи, что между прошлым-настоящим, уеду в память до утра. Вези, вези меня, экспресс, в страну любви, страну чудес, волшебный, сказочный экспресс. 3. Вези в ту памятную осень, в тот день цветной, как детский сон, где я бывал порой несносен, но знал ответ на все вопросы и не стеснялся, что смешон. И не стеснялся, что смешон. ПРИПЕВ Куплю билет на проходящий я из сегодня во вчера, и через пустоши и чащи, что между прошлым-настоящим, уеду в память до утра. Вези, вези меня, экспресс, в страну любви, страну чудес, волшебный, сказочный экспресс. 4. И я в пути, покуда утро не заведет в тупик экспресс. И на прощанье скажет мудро уже знакомый мне кондуктор: храни билет в страну чудес. Храни билет в страну чудес. ПРИПЕВ Куплю билет на проходящий я из сегодня во вчера, и через пустоши и чащи, что между прошлым-настоящим, уеду в память до утра. Вези, вези меня, экспресс, в страну любви, страну чудес, волшебный, сказочный экспресс. Бессонница 1. Тополь за околицей словно Богу молится, словно в чем-то кается - не понять. День к закату клонится. На двоих с бессонницей ночку эту долгую коротать. ПРИПЕВ Разлетелись вороны на четыре стороны, мудрые и вещие колдуны. Стелются просторами и звучат укорами ветры, отшумевшие шатуны. 2. Птицы, ветры вольные, вот какая доля мне - горе-одиночество, суждена, Без любви выходят мне все пути - окольные... Кем так напророчено, чья вина? ПРИПЕВ Разлетелись вороны на четыре стороны, мудрые и вещие колдуны. Стелются просторами и звучат укорами ветры отшумевшие шатуны. 3. Только тополь клонится, и за нас он молится. Нам бы той молитвою дорожить. Мы с тобой не сломимся, но и не опомнимся, жизнью больно битые - будем жить. ПРИПЕВ Что ж, летите, вороны, на четыре стороны, мудро молчаливые колдуны. И за косогорами собирайтесь сворами, ветры, долгогривые шатуны. Цвета моих надежд 1. Смешит продвинутых невежд Бернес с виниловой пластинки. В наборной рукояти старой финки цвета моих несбывшихся надежд. ПРИПЕВ А звезды так же падают с небес - так было до меня, так будет без. Картины гениальные рисуют штрихами на космическом холсте, и вечность до мгновенья прессуют в своем последнем, смертном фуэте. 2. Давно забыт дворовый быт далеких лет шестидесятых. И сын давно талдычит мне предвзято, что он моей романтикою сыт. ПРИПЕВ А звезды так же падают с небес - так было до меня, так будет без. Картины гениальные рисуют штрихами на космическом холсте, и вечность до мгновенья прессуют в своем последнем, смертном фуэте. 3. Иных времен иная песнь из окон вьется над дворами. Конечно же, живу я здесь и с вами, но, к счастью, здесь живу еще не весь. ПРИПЕВ А звезды так же падают с небес - так было до меня, так будет без. Картины гениальные рисуют штрихами на космическом холсте, и вечность до мгновенья прессуют в своем последнем, смертном фуэте. 4. И мне себя не поменять, как тепловоз на перегоне. И памятью о юности в ладони я грею финки старой рукоять... ПРИПЕВ А звезды так же падают с небес - так было до меня, так будет без. Картины гениальные рисуют штрихами на космическом холсте, и вечность до мгновенья прессуют в своем последнем, смертном фуэте. Чудаки 1.Спрессовано время пластами веков и ветром столетий приглажено. Но в мире немало еще чудаков - юродивых, клоунов, ряженых. И пляшут они на осколках стекла, на звездных горячих угольях, и сами сгорают - до пепла, дотла, зато и не знают неволи. ПРИПЕВ А ветер столетий им шепчет: полегче, ребята, полегче, сойдите скорее с костра. Смотрите: есть злато и жемчуг, а сколько непознанных женщин... Сойдите, сойдите с костра. 2.Уйти от свободы в объятья оков, в тепло и уют обычайности? Бывает, редеют ряды чудаков - но, в общем-то, лишь по случайности. А те, кто остался, лишь жарче горят, свободные в выборе этом. За всех нас великий свершая обряд, теплом прорастая и светом. ПРИПЕВ А ветер столетий все шепчет: полегче, ребята, полегче, сойдите скорее с костра. Смотрите: есть злато и жемчуг, а сколько непознанных женщин... Сойдите, сойдите с костра... Чужой 1. Метель метет и кони - вскачь. Поберегись, прохожий! А ветер хлещет, как палач, и рвет в лохмотья кожу. Карета, тройка злых коней и тень в окне кареты. Кто на пути попался ей, поплатится за это. ПРИПЕВ Пади, пади! - кричит лихач, и ветер развевает плащ кровавого подбоя. А коренник - горяч, горяч... И слышен чей-то горький плач за снежной пеленою. 2. Авось - предтеча незадач и поводырь негожий. Бессилен, так и не маячь - сомнут и уничтожат. Карета, тройка вороных, седок - посланник ночи. Кто защитит еще живых? Несмелых кони стопчут. ПРИПЕВ Пади, пади! - кричит лихач, и ветер развевает плащ кровавого подбоя. А коренник - горяч, горяч... И слышен чей-то горький плач за снежной пеленою. 3. Метель метет и кони - в мрак несут холодный ужас. И нам седок - не друг, не враг, души не обнаружит. Чужой, чужой, совсем чужой, иных миров посредник. Так кто же выйдет с ним на бой? Возможно, на последний. ПРИПЕВ Пади, пади! - кричит лихач, и ветер развевает плащ кровавого подбоя. А коренник - горяч, горяч... И слышен чей-то горький плач за снежной пеленою. И слышен плач за снежной пеленой. Так кто же выйдет на последний бой? Какие-такие Гавайи? 1. Ты отдыхаешь, как говорится, на экзотических ненашенских морях - то на Гавайях, а то и в Ницце, а я, как водится, на даче в Снегирях. ПРИПЕВ Ну что - Гавайи? Дались тебе Гавайи... Подумаешь, Гавайи - тмутаракань такая. И та же Ницца - да чтоб ей провалиться, ну разве ей сравниться с моею дачею в любимых Снегирях? 2. Я мажу снегом горбушку хлеба и поливаю медом солнечных лучей. Гавайи - нега, игрушка Лего, а здесь раздолье для саврасовских грачей. ПРИПЕВ Ну что - Гавайи? Дались тебе Гавайи... Подумаешь, Гавайи - тмутаракань такая. И та же Ницца - да чтоб ей провалиться. Лети же ты, как птица, ко мне на дачу в подмосковных Снегирях. 3. Лети, как птица, горит зарница, и я тебе ее мечтаю подарить. Гавайи с Ниццей - лишь небылица, реальны только мы с тобой и наши Снегири. ПРИПЕВ Ну что - Гавайи? Дались тебе Гавайи... Подумаешь, Гавайи - тмутаракань такая. И та же Ницца - да чтоб ей провалиться, ну разве ей сравниться с моею дачею в любимых Снегирях? Лето вроде бы не лето Лето будто и не лето. Солнце светит в небе слепо сквозь туманы, сквозь туманы. Ветры словно одичали, туч нагнали и печалей. Все - над нами, все - над нами. Словно ведьма ворожила, нас обидой закружило. Обложило, обложило. Стало все вокруг постыло, а любовь дождями смыло. Задождило, задождило. Пахнет в воздухе грозою, и окно блестит слезою - плачет в лето, плачет в лето. Завалилась к нам без спросу наших чувств больная осень. Песня спета? Песня спета? Сумрак густ, но ясно видно, что взаимные обиды - злее пули, злее пули. Жалят больно - злее пули. Мы любовь свою спугнули. Обманули, обманули. И она ушла в туманы, за высокие бурьяны - бродит где-то, бродит где-то. Не кричи - не будет толку. Что искать в стогу иголку? Труд напрасный, труд напрасный. Лучше плачь с дождями вместе о неспетой нами песне этим летом, этим летом. О неспетой нашей песне этим летом, этим летом. Отдохните, печали 1.Перелетные печали - тень в окне. Где-то ждали вас, встречали, вы - ко мне. Не спросясь, гнездовье свили под стрехой, обустроили, обжили дом, как свой. ПРИПЕВ Эх, печали, вестницы чужие, видно вас в пути ветра заворожили, заплутали вы в дороге, что ж, печали, отдохните на привале, под стрехой, на сеновале - но немного. 2.Встану, звякну я ключами - вот порог. Улетайте же, печали, в створ дорог. Улетайте стаей дружной в синеву... Сам вас, если будет нужно, позову. ПРИПЕВ Эх, печали, вестницы чужие, видно вас в пути ветра заворожили, заплутали вы в дороге, что ж, печали, отдохните на привале, под стрехой, на сеновале - но немного. Не закрывайте ваши окна 1.К незнакомым и знакомым, к озабоченным, беспечным - к нам заглядывает Вечность сквозь оконные проемы. ПРИПЕВ Ничего не говорит, не взыскует, не корит. Только смотрится ночами в окна звездными зрачками. Только смотрит в наши окна Вечность взглядом волооким. 2.Зачем приходит к нам она незванной гостьей - я не знаю. Но никогда не закрываю от гостьи этой я окна. ПРИПЕВ Пусть ничего не говорит, пусть не взыскует, не корит. Пусть просто смотрится ночами в окно искристыми зрачками. Пускай струится звездный свет - галактик призрачный привет. Не закрывайте вы окна. Пусть будет Вечность вам видна. Твои волосы пахнут вчерашним дождем... 1.Твои волосы пахнут вчерашним дождем и жасминовым чаем. Солнце лезет нахально в оконный проем, вот бандюга - отчаян. Я продлю нашу ночь на уловку портьер, ловкий ход поцелуев, солнцу хватит высоких заоблачных сфер, пусть тебя не ревнует. ПРИПЕВ Не стучите, не ломитесь, не проситесь, здесь хватает места только для двоих. Проходите, пролетайте, проноситесь, солнце, ветры и проезжий витязь, чар поберегитесь колдовских. 2.Знаешь, солнце, теперь ревновать - мой удел, до озноба и жара. Ничего не боялся, и вот - онемел перед даром Стожаров. Перед звездным ребенком красы неземной, из космической тверди мне на сердце упавшим горячей звездой. Может, даже до смерти. ПРИПЕВ Не стучите, не ломитесь, не проситесь, здесь хватает места только для двоих. Проходите, пролетайте, проноситесь, солнце, ветры и проезжий витязь, чар поберегитесь колдовских. Ты узнаешь судьбу 1. Ты узнаешь судьбу по запискам на листьях бульваров, по следам на снегу, по щербатому льду площадей и пустых тротуаров. ПРИПЕВ Сам поймешь, что почем, сколько стоит и сколько - на сдачу, сколько сдюжит плечо, где позор, где почет, чем расплачиваться за удачу. Сам поймешь, что к чему, сам поймешь, что к чему. 2. Ты узнаешь судьбу по кривым и злорадным ухмылкам неопрятных дворов, по утратившим кров обездомевшим людям-обмылкам. ПРИПЕВ Сам поймешь, что почем, сколько стоит и сколько - на сдачу, сколько сдюжит плечо, где позор, где почет, чем расплачиваться за удачу. Сам поймешь, что к чему, сам поймешь, что к чему. 3. Ты схлестнешься с судьбой, может, в кровь, может, насмерть - не знаю. Будут счастье с бедой, будет бой за тобой - по ладони твоей я читаю. ПРИПЕВ Сам поймешь, что почем, сколько стоит и сколько - на сдачу, сколько сдюжит плечо, где позор, где почет, чем расплачиваться за удачу. Сам поймешь, что к чему, сам поймешь, что к чему.
Stop

Автор	Тема: Re: Архив текстов Георгия Время: 12.10.2006 16:55
Stop	Пиши пропало 1.Пиши пропало. Или не пиши... Да ты и раньше не писала писем. Теперь на них надежд меня лиши, и буду я от писем независим. ...и от надежд я стану независим. 2.Пиши пропало. Или не пиши... Любовь на расстоянии - докука. И наших встреч цветные миражи дожевывает давняя разлука. ...ест поедом треклятая разлука. 3.Пиши пропало. Или не пиши... К нам все равно "вертушка" - раз в полгода, и то, когда совпали - чаще шиш! - наличие "горючки" и погода. ...как правило, нелетная погода. 4.Пиши пропало. Или не пиши... Уроки одиночества так внятны. И мы с тобой уверенно спешим к обманчивым убежищам приватным. ...к их настежь распахнувшимся парадным. 5.Пиши пропало. Или не пиши... А я пойду дорогою окружной, нарву в тайге охапку черемши - и задохнусь свободою ненужной. ...свободный навсегда и безоружный. Иду к тебе, Суок 1.Иду один по тонкому канату. Часы на башнях покрывает копоть, и стрелки, словно грешники, распяты. Канат дрожит, намереваясь лопнуть. ПРИПЕВ А мне кричат: вернись, Тибул! И снаряжают караул по повеленью королевы, синклита злобных толстяков, каленые готовят стрелы и ладят цепи для оков. Но мне еще не вышел срок... Ну, где ты - отзовись, Суок! 2.А герцог подзадоривает свиту, на тетивах подрагивают стрелы. Я не хочу сегодня быть убитым на радость престарелой королеве. ПРИПЕВ А мне кричат: вернись, Тибул! И снаряжают караул по повеленью королевы, синклита злобных толстяков, каленые готовят стрелы и ладят цепи для оков. Пляшу я танец кекуок - канат дрожит... Ты где, Суок? 3.Костры чадят, а факельщики злобно грозят мне снизу просмоленной паклей. Я очень нужен там - на месте лобном к началу кровожадного спектакля. ПРИПЕВ А мне кричат: вернись, Тибул! И снаряжают караул по повеленью королевы, синклита злобных толстяков, каленые готовят стрелы и ладят цепи для оков. Но у меня другой зарок... Ты видишь - я иду, Суок! 4.Канат звенит, как струны на гитаре - и мне слышны победной песни звуки. И я дошел. И девочка на шаре протягивает трепетные руки. ПРИПЕВ Пускай кричат: вернись, Тибул! Пусть снаряжают караул по повеленью королевы, синклита злобных толстяков, каленые готовят стрелы и ладят цепи для оков. А путь любви - всегда высок... И я дошел к тебе, Суок Тебя ищу я в каждом дне 1.Тебя ищу я в каждом дне, ищу в ночи и на рассвете, в кромешной тьме, в кромешной тьме - один на целом белом свете. И в одиночестве молю послать мне родственную душу. а сам подобен королю, чей замок брошен и разрушен. ПРИПЕВ В кромешной тьме, в кромешной тьме бреду в горячечном бреду. И, если Бог поможет мне, тебя найду, найду, найду. 2.В пустыне зной мне жег глаза, тонул я в реках разливанных, но я не повернул назад и вел свой поиск неустанный. И в исступлении молил, взывая дерзновенно к небу: “О Господи, везде я был. Направь туда, где все же не был!” ПРИПЕВ В кромешной тьме, в кромешной тьме бреду в горячечном бреду. И, если Бог поможет мне, тебя найду, найду, найду. 3.И, может быть, на склоне лет, уже отчаявшись, замечу оставленный тобою след - предтечу долгожданной встречи. Слезу восторга уроню: о, будь, судьба, благословенна! И пред тобою преклоню главу седую и колена. ПРИПЕВ В кромешной тьме, в кромешной тьме бреду в горячечном бреду. И, если Бог поможет мне, тебя найду, найду, найду. Слепит... 1.А я уйду из света в темноту. Его лучи, как лезвия из стали. И что бы в этом зале не кричали, мне оставаться здесь невмоготу. Я убегу, исчезну, испарюсь, растаю, расплывусь горячим воском, а может быть, я огненной полоской, сгорая, над землею пролечу. 2.Мне свет юпитеров давно уже не мил, он душу мне не греет - обжигает, и в этом пламени щепой сгорает все то, что я покуда сохранил. Я убегу, исчезну, испарюсь, растаю, расплывусь горячим воском, а может быть, я огненной полоской, сгорая, над землею пролечу. 3.А я уйду из света в темноту... Уйду как есть - берите, что имею. На этом ослепительном свету я никогда, возможно, не прозрею... Я убегу, исчезну, испарюсь, растаю, расплывусь горячим воском, а может быть, я огненной полоской, сгорая, над землею пролечу. На расстоянии любви 1.Мой город стих, забывшись нервным сном, и дождь на улицах потерянно тоскует. И нежным ароматом прощальных поцелуев горчит в бокале старое вино, горчит в бокале старое вино. ПРИПЕВ Тоскует дождь, и я с ним потоскую, тебя же пусть согреет, что вдали я от тебя все так же - на расстояньи поцелуя, на расстояньи поцелуя, на расстоянии любви. 2.Меня не ждешь, и мысли гонишь прочь о давней встрече в незапамятные годы, и пылью запорошен, давно став неугодным, портрет мой из далекого вчера, портрет мой из далекого вчера. ПРИПЕВ Ну и пускай со мною дождь тоскует, мои печали, осень, утоли. Ты далеко, но близко - на расстояньи поцелуя, на расстояньи поцелуя, на расстоянии любви. Подарите вечер 1.Княжна, вы уходите? Минутку, мгновенье... Завтра снова в походе мы, завтра снова в сраженьи. Сабельные сечи лавою на лаву, и на наши плечи - иль позор, иль слава. 2.Княжна, вы придете? Приходите, ей Богу. Ведь к рассвету пехота подойдет - и в дорогу. Сабельные сечи лавою на лаву. Встречу ль новый вечер иль паду на траву? 3.Встречу иль не встречу - пью бокал до дна. Подарите вечер, милая княжна... Отучи, отлучи, облегчи 1.Ты меня от себя отучи... Это просто - как смежить веки. Это как запечатать ключи, что рождают великие реки. ПРИПЕВ Отучи, отучи, отучи - я исчезну в кромешной ночи. И нежданно вернусь, чтобы стылую грусть отогреть у домашней печи. 2.Ты меня от себя отлучи... Это просто - как двигать дюны. Это как пробежаться в ночи океанской дорожкою лунной. ПРИПЕВ Отлучи, отлучи, отлучи - пусть в душе только песня звучит, та, что сложена мной для тебя для одной, ты ее наизусть заучи. 3.Ты себя от меня облегчи... Это просто - как спицей петли. Это как уходить в палачи. Ну, давай же... Чего же ты медлишь? ПРИПЕВ Облегчи, облегчи, облегчи - пусть мне вслед протрубят трубачи, звонкий голос трубы как приказ - не люби! только сердце, как прежде, стучит. Только сердце стучит и разлука горчит, а любимая что-то молчит... Ворожи, ненаглядная 1.Что ты мне ворожишь по ладони, ненаглядная ведьма моя? Может, завтра команда “По коням!” или нынче же - пир воронья? ПРИПЕВ Ворожи, ворожи, ненаглядная, но узнав о судьбе - промолчи. Пусть она, как и прежде, нескладная, поджидает нежданно в ночи. Мы с тобою обманем ее все равно в упоенье любовном хмельном. 2.Говорят, не верны нынче ведьмы, я-то знаю, что это - не так. Колдовство твоих локонов медных - это мой неразменный пятак. ПРИПЕВ Ворожи, ворожи, ненаглядная, но узнав о судьбе - промолчи. Пусть она, как и прежде, нескладная, поджидает нежданно в ночи. Мы с тобою обманем ее все равно в упоеньи любовном хмельном. 2.Улыбнись же, меня провожая, и плохую забудь ворожбу. Соловьиная песня простая нам счастливую прочит судьбу. ПРИПЕВ Ворожи, ворожи, ненаглядная, но узнав о судьбе - промолчи. Пусть она, как и прежде, нескладная, поджидает нежданно в ночи. Мы с тобою обманем ее все равно в упоеньи любовном хмельном. Россия - берег 1.Никто не выбьет землю из-под ног. Она - моя. Я врос в нее корнями. Мой - этот город. Этот хуторок. И пыль дорог, прибитая дождями. ПРИПЕВ А над Россией, а над Россией друзьями добрыми идут дожди грибные. И ветры гонят в небе облака века, неисчислимые века. И надо верить, и надо верить, умом и сердцем надо понимать, Россия - берег, Россия - берег, у нас его вовеки не отнять. у нас его вовеки не отнять. 2.Степные ковыли и синий лен, бесплодье гор и щедрость наших пашен… Я здесь бывал убит и исцелен, героем был и без вести пропавшим. ПРИПЕВ А над Россией, а над Россией друзьями добрыми идут дожди грибные. И ветры гонят в небе облака века, неисчислимые века. И надо верить, и надо верить, умом и сердцем надо понимать, Россия - берег, Россия - берег, у нас его вовеки не отнять, у нас его вовеки не отнять. 3.Я пил нектар твоих озер и рек, В боях вдыхал дымы пороховые. И у меня на весь мне данный век одна лишь есть молитва - о России. ПРИПЕВ А над Россией, а над Россией друзьями добрыми идут дожди грибные. И ветры гонят в небе облака века, неисчислимые века. И надо верить, и надо верить, умом и сердцем надо понимать, Россия - берег, Россия - берег, у нас его вовеки не отнять, у нас его вовеки не отнять. 4.Никто не выбьет землю из-под ног. Я здесь люблю, сражаюсь здесь и сею… Но без России я бы жить не смог - ведь это все, что за душой имею. ПРИПЕВ А над Россией, а над Россией друзьями добрыми идут дожди грибные. И ветры гонят в небе облака века, неисчислимые века. И надо верить, и надо верить, умом и сердцем надо понимать, Россия - берег, Россия - берег, здесь нам рождаться, жить и умирать. Россия - берег, Россия - берег, у нас его вовеки не отнять. Россия - берег, Россия - берег, у нас его - вовеки не отнять. Момент истины 1.Когда мы собираемся, друзья, нас настигает истины мгновенье, и жизней наших нити теребя, мы в судьи время призываем, время. Но не за что нас времени судить, ну, разве что за верность и отвагу, за то, что мы стоим - назад ни шагу! За что же нас судить, за что судить... ПРИПЕВ Листает время книгу наших судеб. В ней все - что есть, что было и что будет. Ты расскажи нам, время, без прикрас, ну, что же в ней написано о нас. Ты расскажи нам, время, без прикрас, ну, что же в ней написано о нас. 2.Мы редко надеваем ордена, хватает нам занятий поважнее. Ведь нам страна, великая страна, легла на плечи - не хомут на шею! А кто еще подставит ей плечо, кто защитит и кто в бою прикроет? Ветра нас опаляют жарким зноем - как горячо, как все же горячо. ПРИПЕВ Листает время книгу наших судеб. В ней все - что есть, что было и что будет. Ты расскажи нам, время, без прикрас, ну, что же в ней написано о нас. Ты расскажи нам, время, без прикрас, ну, что же в ней написано о нас. 3.Крутые парни - это не про нас, мы не круты - мы лишь непобедимы. А главное, чем дорожит спецназ, что любим мы и тем, что мы любимы. Крутые парни - это не про нас... Таких, как мы, немало по России. Не внешне, а душой они красивы, не напоказ, ну нет - не напоказ. ПРИПЕВ Листает время книгу наших судеб. В ней все - что есть, что было и что будет. Ты расскажи нам, время, без прикрас, ну, что же в ней написано о нас. Ты расскажи нам, время, без прикрас, ну, что же в ней написано о нас. Чернобелие 1. Из поры чернополосой совершу кульбит. И меня вдруг зазнобит, словно осень. ПРИПЕВ Будто студят небеса, глыбь озерная. Но за белой полоса будет черная. 2. И опять совсем простой вывод сделаю: что за черной полосой - снова белая. ПРИПЕВ Будто студят небеса, глыбь озерная. Но за белой полоса будет черная. 3. Ну и пусть себе сквозит черно-белие. Вот такая, черт возьми, психоделия. ПРИПЕВ Будто студят небеса, глыбь озерная. Вслед за белой полоса будет черная. Ну, сдавайте, шулеры 1.Вчерашний день, отжитый и забытый, меня достал холодною рукой. Неужто проиграл? Похоже, карты биты. Я будто сам избит мозолистой клюкой. ПРИПЕВ Эх, сдавайте, шулеры, по одной - да в масть, а иначе - пуля вам, покуражусь всласть. Покуражусь, расплачусь с каждым - и сполна. Я выкладываю туз - и моя казна. 2.Крапленых карт знакомая колода - углы на них собственноручно гнул. Случалось, куролесил по полгода, и пил по черному, уйдя в загул. ПРИПЕВ Эх, сдавайте, шулеры, по одной - да в масть, а иначе - пуля вам, покуражусь всласть. Покуражусь, расплачусь с каждым - и сполна. Я выкладываю туз - и моя казна. 3.Но надо б сжечь проклятую колоду, из прошлого доставшую меня. Чтоб в пепел, в прах, чтоб не было ей ходу. Огня, друзья! Скорее же, огня! ПРИПЕВ Эх, сдавайте, шулеры, по одной - да в масть, а иначе - пуля вам, покуражусь всласть. Покуражусь, расплачусь с каждым - и сполна. Я выкладываю туз - и моя казна. Не в духе... 1.Прохожий, дай-ка закурить. Да ты не бойся, я не с кистенем. И если здесь кого-то нужно бить, так это я. А в общем-то, замнем. 2.Спасибо, друг. Счастливо, будь здоров... А я пройдусь полуночным бульваром, где между проституток и воров известен я певучею гитарой. 3.Присяду под березой на скамью и трону струны опытной рукою. Про жизнь и неудачливость свою я запою. А может быть - завою. 4.И на бульваре, где царил бедлам, притихнут воры, сутенеры, шлюхи... Что, милые, видать, не сладко вам?.. А я-то нынче просто, блин, не в духе... За Садовым кольцом 1.Блеск столичных витрин опахнет холодком. Нет, ничем здесь душа не согрета. И протащит меня колобком, кувырком, без руля и ветрил по широким московским проспектам. Без руля и ветрил по широким московским проспектам. 2.Пронесет, словно лист, сквозь толпу-толчею, как ненужный осколок случайный. Пусть по мне зарыдает печальный флейтист, я ему подпою, пропуская ночные трамваи. Я ему подпою, пропуская ночные трамваи. 3.Мы чужие с Москвой, говорю не шутя, что Садовым очерчена круто. За трубой заводскою - дорога домой, по трамвайным путям, по их гулким и тряским маршрутам. По трамвайным путям, по их гулким и тряским маршрутам. 4.Там витрины в пыли и унылый простор - на столицу не очень похоже. Но зато на стекле с давних пор до сих пор - след моей пятерни и рисунок проказливой рожи. Но зато на стекле с давних пор до сих пор - детской след пятерни и рисунок проказливой рожи. "Прощай, кинто" 1.Так прощай же, последний тбилисский кинто... Я тебя удержал бы, но, знаешь, не стану. В этих новогрузинских нелепых духанах песен старых и добрых не помнит никто. ПРИПЕВ Что, кинто, поделаешь - жизнь невесела, даже самый ясный день, а сменяет мгла. Так что пой, не плачь, кинто - дэлио-дэла, абадэли-дэлио, дэлио-дэла. 2.Дух огня здесь угас в сигаретном дыму, здесь теперь только пьют и тоскуют от дури, здесь на танец старинный - на твой кинтаури* смотрят так, словно он заменяет толму. ПРИПЕВ Что, кинто, поделаешь - жизнь невесела, даже самый ясный день, а сменяет мгла. Так что пой, не плачь, кинто - дэлио-дэла, абадэли-дэлио, дэлио-дэла. 3.Даже сам тамада наловчился, как вор, извлекать из чужих кошельков слово чести... Здесь сидят за богатым столом - но не вместе, не сплетаются души в единый узор. ПРИПЕВ Что, кинто, поделаешь - жизнь невесела, даже самый ясный день, а сменяет мгла. Так что пой, не плачь, кинто - дэлио-дэла, абадэли-дэлио, дэлио-дэла. 4.Что ты плачешь, кинто? Вижу - губы дрожат... Ты крепись, старина - нынче все стало зыбко. Здесь почти никогда не ответят улыбкой, в лучшем случае, сунут немного деньжат. ПРИПЕВ Что, кинто, поделаешь - жизнь невесела, даже самый ясный день, а сменяет мгла. Так что пой, не плачь, кинто - дэлио-дэла, абадэли-дэлио, дэлио-дэла. 5.Деньги - важная вещь. Но важнее - намус... Пусть забывшим об этом натужно икнется. Не горюй же, кацо - время нам улыбнется. А пока что - прощай. Я тебе поклонюсь... ПРИПЕВ Что, кинто, поделаешь - жизнь невесела, даже самый ясный день, а сменяет мгла. Так что пой, не плачь, кинто - дэлио-дэла, абадэли-дэлио, дэлио-дэла. Кинто - это уличные торговцы, завсегдатаи духанов (ресторанчиков) и носители старого тбилисского колорита. Это знатоки городских традиций, прекрасные тамада, певцы, танцоры, шуты и мудрецы Кинтаури - тбилисский городской танец с четким ритмическим рисунком и откровенно театральными элементами (имеет смешанные армяно-грузинские корни *Намус - (груз.) совесть Все не так Пуля - дура, штык - #####. Все не так здесь, все не так... На неправильной войне все неправильней вдвойне. Нет - неправильней стократ... Даже русский автомат - распрославленный "калаш" - так и тот уже не наш, раз огонь ведет по мне на неправильной войне, на неправильной войне в нами преданной стране. ПР Кто мой враг? Вчерашний брат... Нынче - "дух". Стреляй, солдат! Кто же, ####, виноват? Вот кому бы - пулю в брюхо, в горло - штык, прикладом - в ухо от души - и не дыши! Не жалея! Эх, Рассея... Враг на ней - и тот не тот... Может, он сейчас идет рядом с кем-нибудь из вас, а в ночи взорвет фугас. Впрочем, разве ж только враг? Я - неправильный! Очаг общий наш мы рушим с ним, вроде как назло самим. Хоть по горло, по края настрелялись он и я, хоть у каждого теперь счет несчитанных потерь. ПР Кто мой враг? Вчерашний брат... Нынче - "дух". Стреляй, солдат! Кто же, с.у.к.а, виноват? Вот кому бы - пулю в брюхо, в горло - штык, прикладом - в ухо от души - и не дыши! Не жалея! Эх, Рассея... Пуля - дура, штык - #####... Все не так здесь, все не так. Кровь не смыть ему и мне на неправильной войне. На неправильной войне в нами преданной стране, на залитом кровью юге, где вражда идет по кругу, где и мирные аулы всех, похоже, обманули, где любой довольно искры для кровавого изыска. ПР Кто мой враг? Вчерашний брат... Нынче - "дух". Стреляй, солдат! Кто же, ####, виноват? Вот кому бы - пулю в брюхо, в горло - штык, прикладом - в ухо от души - и не дыши! Не жалея! Эх, Рассея... Терра инкогнита На счастье рюмки бьют. К разлуке, значит, склянки... И снова затоскует привыкший к нам причал. Давай, оркестр, играй "Прощание славянки", и ты прощай, славянка... Я снова одичал и рвусь в моря, как встарь, отпетым флибустьером, и предвкушаю тяжкий, но радостный аврал. Ну, где же есть она, та инкогни'та терра, которую, выходит, пока не отыскал. ПР Ну где же, где же скрыта та терра инко'гнита, инко'гнита, инко'гнита (я знаю - так верней). За горизонтом вогнутым ищу ее, как проклятый, но не дается мне. Пройду я по морям, под парусом надежды, открою острова, но все не те, не те... Такие острова я открывал и прежде - на широте ненужной, ненужной долготе. И вот опять брожу я, взыскуя и рискуя, по лунным океанам и солнечным морям, и ветры в клочья рвут мне душу бунтовскую, и для меня, чтоб вздернуть, не сыщут фонаря. ПР Ну где же, где же скрыта та терра инко'гнита, инко'гнита, инко'гнита (я знаю - так верней). За горизонтом вогнутым ищу ее, как проклятый, но не дается мне.. И вкривь, и вкось исчеркав пустыню окаянску, уставшим и избитым вернусь в родной предел. И здесь найду ее я, ту терру инко'гниту - ту самую славянку. Ну, вот ты, значит где... ...Я знал, я знал, конечно, что точно отыщу... На рее Я знаю, что не постарею, другая судьба уготована - скорее, повесят на рее, и буду висеть, принайтованный. ПР Повиснуть на рее - в том нету позора, на флоте случается это. Но висельник первым приветствует зори - первей капитана, первее поэта, ведь тело на рею воздето. Повиснуть на рее - не диво. А что говорит теоретика? Важнее повиснуть красиво - мы тем соблюдаем эстетику. ПР Повиснуть на рее - в том нету позора, на флоте случается это. И висельник первым приветствует зори - первей капитана, первее поэта, ведь тело на рею воздето. А тело на фоне заката, паря над морским горизонтом, так смотрится, братцы, богато, без всякого, словом, афронта. ПР Повиснуть на рее - в том нету позора, на флоте случается это. И висельник первым приветствует зори - первей капитана, первее поэта, ведь тело на рею воздето. Микуле В неудобьях корежит меня, как Микулу на древних покосах, но иду я, литовкой звеня, обстригая по корень с откосов духовитые заросли трав. И покосы мои, безголосы, привыкают к рутине потрав. Пряный ворох на плечи взметну, пусть пьянит ароматная ноша. Селянинович, где ты - ау! У меня то добыча не плоше, чем в твои стародавние дни. И броню моего макинтоша пробуравить не могут слепни. Ты, Микула, носил не батист, только все ж не брезент, а рубаху, ты был пахарь, я больше турист, ты - в сказаниях, я - в альманахах (говорят даже - слогом цветист). Но как ты, я встречаю без страха Соловьиный разбойничий свист. Ты природный русак, я - грузин. Здесь на службе состарившись ратной, я пою песни русских краин, я заре поклоняюсь закатной, нашим общим святыням молюсь и с любовью смотрю необъятной на меня полюбившую Русь. Против стаи я выхожу против стаи один кто-то считает - герой из былин кто-то считает, но только не я я не привычен к подобным боям сердце стынет холодный иней стая ощерилась, хищен оскал и подает долгожданный сигнал стае вожак - бьет с размаху в лицо вот и разорвано стаи кольцо сердце в комок стая в клубок выстоять против я вряд ли смогу только не ждите, что я убегу все, кем научен я - не отступай! - вместе со мной, сколько бы ни было стай сердце в бою крепко стою стае со мной совладать нелегко я даже пеший, но все же верхом слово о сдаче - оно не ко мне, кто не сдается - всегда на коне сердце молчит я наверно убит Кому что... Смотря в глаза Петрушам и Ванюшам, похожим то на Мань, то на Наташ, я вспоминаю кручи Гиндукуша и под Шали расстрелянный блиндаж. Я вспоминаю слезы Карабаха, погибший под Бендерами дозор, пропитанное порохом и страхом Кодорское ущелье между гор. Я вспоминаю звезды над Салангом и огненную трассу на Термез... А Петя с Ваней медленное танго танцуют... Отказавшись наотрез - от звания мужского, от обличья, от Богом им ниспосланной судьбы... Они идут войною на приличья, а я никак вот не вернусь с войны... Танго, полуночное танго, танцуют мальчишки в сигаретном дыму. Юные лица, скажи мне, столица, может, мерещится мне? Не пойму... Время бездарно, парни - попарно... Может, мерещится мне? Не пойму... Не пой, красавица... Не пой, красавица, при мне ты песен Грузии... Печально: я обрусел уже вполне. Так вышло, я - не специально... Так вышло, я - не специально... Не пой, красавица, при мне ты песен... В Грузии - печально. И песни о моей стране звучат рыданьем поминальным. Звучат рыданьем поминальным. Не пой... Но лучше все же - пой! Любую пой из мне известных. Иначе мне не быть собой - я должен помнить эти песни. Я должен помнить эти песни. 19.01.2006
Stop

Автор	Тема: Re: Архив текстов Георгия Время: 13.10.2006 15:10
Stop	Кому молчишь, любимая? Кому молчишь? Не мне - я слышу. А впрочем, может быть, и мне... Как эта тишь звучит! Повыше любой октавы на Земле. ПР Молчание любимой - не надо слов, не надо. Оно и так понятно, когда ты с нею рядом. Молчание любимой так искренне звучит - любви высоким гимном, любви высоким гимном. Прошу тебя, молчи! Молчание любимой - звучит улыбкой лунной. Молчание любимой - рождением миров и сладкой ворожбой смеющихся колдуний, и светлым предсказанием чудесных карт Таро. ПР Молчание любимой - не надо слов, не надо. Оно и так понятно, когда ты с нею рядом. Молчание любимой так искренне звучит - любви высоким гимном, любви высоким гимном. Прошу тебя, молчи! В молчании любимой звучит восторг лобзанья и песенка на солнышке подтаявших снегов... Молчание любимой звучит ее дыханьем и - сбоем, сбоем трепетным сердца моего. ПР Молчание любимой - не надо слов, не надо. Оно и так понятно, когда ты с нею рядом. Молчание любимой так искренне звучит - любви высоким гимном, любви высоким гимном. Прошу тебя, молчи! Здравствуй, пропажа Беззаботное море встречает невесомыми крыльями чаек, изумрудною теплой волною и негаданной встречей с тобою. С тобою, потерявшейся давней зимою далеко от волшебного пляжа. Здравствуй, пропажа! ПР А море, море, море нашептывает глупости, а море, море, море пьянит сильней вина, и головы кружит шальная память юности, и кажется нелепою ошибкой седина, и кажется нелепою ошибкой седина. Распускается парус над морем и, с ветрами отчаянно споря, он, как птица, летит над волнами. Приплыла эта яхта за нами, за нами. Мы с тобою - ее полоняне, одаряет нас море бесценным сладостным пленом. ПР А море, море, море нашептывает глупости, а море, море, море пьянит сильней вина, и головы кружит шальная память юности, и кажется нелепою ошибкой седина, и кажется нелепою ошибкой седина. В море бурным кильватерным следом зачеркнет все тревоги и беды, друг без друга прожитые годы одиночество, грусть и невзгоды, невзгоды. Мы находим друг друга, находим, повстречавшись на солнечном пляже. Здравствуй, пропажа! ПР А море, море, море нашептывает глупости, а море, море, море пьянит сильней вина, и головы кружит шальная память юности, и кажется нелепою ошибкой седина, и кажется нелепою ошибкой седина. Плачь, небо, плачь... ...А ребенка она приспалА-то, придавила ить в зыбке втихую... А потом пала ниц для расплаты перед церквой: "Казните лихую!" ПР От же сука... В дреколья, в каменья... Топочите стервозу ногами... То-то плакало небо намедни, купола омывая слезами... Плачь, небо, плачь... здесь каждый - палач. ...И казнили. Велит так обычай. Били в кровь, били вусмерть, до края - молчаливая свора мужичья и визгливая бабская стая. ПР От же сука... В дреколья, в каменья... Топочите стервозу ногами... То-то плакало небо намедни, купола омывая слезами... Плачь, небо, плачь... здесь каждый - палач. ...А потом расходились поспешно, утирая вспотевшие лица... Али сами все были безгрешны, аль надежа была отмолиться... ПР От же сука... В дреколья, в каменья... Топочите стервозу ногами... То-то плакало небо намедни, купола омывая слезами... Плачь, небо, плачь... здесь каждый - палач. Плачь, небо, плачь... Плачь, небо, плачь... Тепло осенних дней Тепло осенних дней... Мне говорят, оно уныло, как любовь стареющей матроны, как вид в окно, изученный давно, и как провинциальные перроны. Осень, осень... Пусть она и сдается без боя, но не ей же сражаться с зимой... С беспредельной метельной тоскою, ледяной, ледяной пеленой. Осень, осень... Прощаюсь с тобою... За тебя мы сочтемся с зимой очень скоро - ближайшей весною, хулиганистой звонкой весной. Тепло осенних дней... Как дорога ладонь осенней увядающей природы... как свет в окне, как тени на стене, и как незабываемые годы. Осень, осень... Пусть она и сдается без боя, но не ей же сражаться с зимой... С беспредельной метельной тоскою, ледяной, ледяной пеленой. Осень, осень... Прощаюсь с тобою... За тебя мы сочтемся с зимой очень скоро - ближайшей весною, хулиганистой звонкой весной. Наше лето Терпко пахла трава на лугу… В опьяняющем запахе этом мы с тобой задыхались в стогу от любви и от нашего лета. ПРИПЕВ Наше лето любви... Бесконечно и ярко оно, но горчит, но горчит, как полынное вермут-вино. Губы горьки твои, ну и что - все равно, все равно нам с тобой это горькое лето на счастье дано. В нашем лете - четырнадцать дней. Две недели. Два мига - но наши… Остальное - сезоны дождей под непрочной защитою фальши. ПРИПЕВ Наше лето любви... Бесконечно и ярко оно, но горчит, но горчит, как полынное вермут-вино. Губы горьки твои, ну и что - все равно, все равно нам с тобой это горькое лето на счастье дано. Нам с тобой это горькое лето на счастье дано. Прощай Забудь. Прости. Прощай. Ушел... Ты не была, а лишь казалась. Вот суть. Не мсти. Прельщай еще. Других. Заполни тишину. Мои слова - такая малость, что их и помнить ни к чему. Не комплексуй и не грузи аорту. Рассортируй: ни к черту, к черту... Пустяк… Неважно… Nota bene! Прости… Поверь… Не множь упреки… Я молча ухожу со сцены, чтоб залечить кровоподтеки… Я не успел... Я не успел погибнуть молодым, хотя бывали шансы... Да, бывали... Но не меня обычно убивали - парней покрепче закаленной стали, они и уходили в неведомые дали, а я живой, всего лишь стал седым. Да, смерть в бою - она не снайпер ушлый, ей на прицел не всякие нужны - разборчиво отстреливает лучших, одну к одной просеивая души, которым и при жизни нет цены. Я молодым погибнуть не успел... Закон всеобщий тверд и неизменен - Я смертен, разумеется, я бренен, но, очевидно, не настолько ценен, чтоб так: из боя - прямо в царство тени. И смерть ко мне заявится в постель. Да, смерть в бою - она не снайпер ушлый, ей на прицел не всякие нужны - разборчиво отстреливает лучших, одну к одной просеивая души, которым и при жизни нет цены. А те, кто стать не удостоен целью, умрут обычно - в старческой постели... Сороковины С того ты свету не придешь, за стол не сядешь, сняв "разгрузку", со мной по стопке не махнешь, не проворчишь: "Ну, где закуска?" Со мной по стопке не махнешь, не проворчишь: "Ну, где закуска?" И вот сижу - и пью один я на твоих сороковинах. Ты слышь, браток, хоть погляди, как я закусываю "Примой". Ты слышь, браток, хоть погляди, как я закусываю "Примой". А что поделать? Здесь, в горах, ты ж знаешь, нам ведь не до жиру... Вся "Ява" - где-то там, в тылах, на блокпостах мы "Примой" живы. Вся "Ява" - где-то там, в тылах, на блокпостах мы "Примой" живы. Ну, все, браток, на посошок, мне через сутки - снова в горы. Бывай, до встречи, корешок... Надеюсь, все ж не очень скорой. Бывай, до встречи, корешок... Надеюсь, все ж не очень скорой. Жертвы-палачи ...Мы забываем, погрязая в мелочах, что в каждом есть частичка палача... но надо все же нам учесть - частица жертвы тоже есть... ПР Я тоже грешен - винно иль невинно, а нарушал законы бытия, и на согбенных рабски спинах оставил след бича и я... ...Бывает и смешение ролей... и, превратив в шутов и королей безвинных жертв и злобных палачей, смеются бубны под восторг мечей... ПР Я тоже грешен - винно иль невинно, а нарушал законы бытия, и на согбенных рабски спинах оставил след бича и я... ...Тогда летят на плахи и паркеты, смеша и ужасая всю планету, седые скальпы плебса и элиты из шутовской и королевской свиты... ПР Я тоже грешен - винно иль невинно, а нарушал законы бытия, и на согбенных рабски спинах оставил след бича и я... Беломорье, век начальный На скок, на стрелище, на плач мы стали ближе к городищу. И дым нам внятней, чем толмач, растолковал - живых не сыщем. ПР Живых не сыщем - нет живых в помине... А дым пожарищ тех былых поныне на Русью виснет облаками, и в сердце горечью саднит память. Беломорье - век начальный, порубежные печали. В тумане, легшем над водой, еще драккар нурманский виден и полонянок слышен вой... Молчали княжеские гридни. ПР Живых не сыщем - нет живых в помине... А дым пожарищ тех былых поныне на Русью виснет облаками, и в сердце горечью саднит память. Беломорье - век начальный, порубежные печали. Но зрел в молчании зарок - зарок осатаневших воев: нурманам больше нет дорог до поселений Беломорья. ПР Живых не сыщем - нет живых в помине... А дым пожарищ тех былых поныне на Русью виснет облаками, и в сердце горечью саднит память. Беломорье - век начальный, порубежные печали. Вот так и крепла - на крови, на пепелищах злых пожаров, на судьбах мертвых и живых - граница нынешней державы. Вот так и крепла - на крови граница нынешней державы. Беломорье - век начальный, порубежные печали. Не совпали Бывает так, что жизнь проходит мимо. Нет, все нормально, все, как у людей. Но не было единственной, любимой... Всего лишь где-то разминулся с ней. ПР Душа застынет и окуклится, не слыша трех важнейших слов... И мне когда-нибудь аукнется не встреченная мной любовь. Так и останемся не венчаны, не повстречавшись никогда. И оттого июньским вечером меня терзают холода. Где разминулся, на какой дороге? Быть может, жили в разных городах, а может быть, по недосмотру Бога, мы даже жили в разных временах. ПР Душа застынет и окуклится, не слыша трех важнейших слов... И мне когда-нибудь аукнется не встреченная мной любовь. Так и останемся не венчаны, не повстречавшись никогда. И оттого июньским вечером меня терзают холода. И нам не важно, какова причина. Не встретились - такие вот дела... И где-то несчастливый жил мужчина, и женщина несчастная жила. ПР Душа застынет и окуклится, не слыша трех важнейших слов... И нам когда-нибудь аукнется нас не постигшая любовь. И мы останемся не венчаны, не повстречавшись никогда. И оттого июньским вечером нас так терзают холода. И нет меня... Прости, прости... Такие вот дела, сказала все я, что смогла, зачем - пока понять не смею, но точно знаю - пожалею... Но точно знаю - пожалею, когда придет опять рассвет, и я пойму, что больше нет и жалкой искорки огня, что столько лет ласкал меня... Когда пойму, что больше нет того, за кем ходила вслед, что больше нет и терпких губ, что не сказать - ну, будь же груб, ну стисни так, чтоб умереть! ...и мне останется стареть ...и помнить всполохи огня ...и нет тебя... ...и нет меня... ...и нет меня... Ты сам и враг, и друг Меня никто точней, чем я, не стрельнет и не сведет бездушней на убой, но непокорней не найдется пленник, чем я, при том, что я же - и конвой. ПР Терзая собственную душу, инстинкт палаческий лелея, я знаю все же, что не струшу, хотя себя не пожалею. А что во мне сильней - покажет жизнь, ну а пока - давай, держись! Смогу смирить свою я злую волю, но и добро стреножу я же сам. Добро и зло - они всего лишь роли, а значит, в равной степени обман. ПР Терзая собственную душу, инстинкт палаческий лелея, я знаю все же, что не струшу, хотя себя не пожалею. А что во мне сильней - покажет жизнь, ну а пока - давай, держись! Держись, держись - и кто уж дальше знает, добру ли, злу ли быть на высоте. И только смерть одна не опоздает, поставив точку в этой суете. ПР Терзая собственную душу, инстинкт палаческий лелея, я знаю все же, что не струшу, хотя себя не пожалею. А что во мне сильней - покажет жизнь, ну а пока - давай, держись! Давай, держись! Держись. Держись...
Stop

Автор	Тема: Re: Архив текстов Георгия Время: 13.10.2006 15:12
Stop	Возвращайся, осень... В мое окно стучит заплаканная осень и машет на прощанье руками тополей. Ветра запряжены и ржут, и плети просят: "Давай, хозяйка, в путь под всполохи аллей". ПР А осень не спешит, а осень время тянет, а осень слезы льет по тихим вечерам, когда мы с нею пили ядреные туманы, закусывая дымом искристого костра. Давай же, осень, в путь... Распугивай прохожих, лети на тройке резвой за неба окоем. Но возвращайся, осень, мы так с тобой похожи. Я знаю, ты вернешься, и мы еще споем. ПР А осень не спешит, а осень время тянет, а осень слезы льет по тихим вечерам, когда мы с нею пили ядреные туманы, закусывая дымом искристого костра. Междометия Я пью вино ушедшего столетья, мне губы холодит рубиновый хрусталь. Что наша жизнь? Всего лишь междометье, в томах, которые Всевышний пролистал. ПР Мы набраны мельчайшей нонпарелью, в своих домах мы, словно буковки в томах. Нас друг от друга, поразив во всех правах, земные отсекают параллели. Нам не прочесть Всевышнего творенья, нам смыслов не постичь его великих книг. До смерти мы от самого рожденья - пробелы, буквы, знаки препинанья в них. ПР Мы набраны мельчайшей нонпарелью, в своих домах мы, словно буковки в томах. Нас друг от друга, поразив во всех правах, земные отсекают параллели. Но параллели - все ж не парабеллум... И на страницах каждой из великих книг оставили мы все следы своих вериг. Мы - Божьи знаки, черные - на белом. ПР Мы набраны мельчайшей нонпарелью, в своих домах мы, словно буковки в томах. Нас друг от друга, поразив во всех правах, земные отсекают параллели. Но все ж - не только... Мы не только знаки, что Вседержитель начертал в веках. Быть может, мы и не достойны саги, но каждый - как роман, не изданный пока. Быть может, мы и не достойны саги, но каждый - как роман, не изданный пока. Тупик Окольный Звенят ресницы на морозе, и мне глаза шершавят болью заледенелые ветра. Дрожит за пазухой мимоза, что из самой первопрестольной привез тебе на Севера. Дрожит за пазухой мимоза, что из самой первопрестольной привез тебе на Севера. Здесь, в Заполярье, снег - зарядом, а там - весна красою вольной проспекты красит в зеленя... Был далеко. Теперь я - рядом. По адресу "тупик Окольный" иду. Чтоб выгнала меня. Был далеко. Теперь я - рядом. По адресу "тупик Окольный" иду. Чтоб выгнала меня. А может быть, свершится чудо и ты, простив мой грех невольный, сегодня пустишь на порог... А если нет - что делать буду? За тупиком твоим Окольным нет продолжения дорог... А если нет - что делать буду? За тупиком твоим Окольным нет продолжения дорог... Я лишь кажусь заразой... Тебе слова хорошие скажу и приласкаю, если ты не против, и темной ночью к дому провожу, тем более, что сам живу напротив, и если ты на кофе зазовешь, не откажусь (но все же лучше чаю), и ты увидишь, что еще я гож не только на "встречаю-провожаю". И ты увидишь, что еще я гож не только на "встречаю-провожаю". А счастье призрачно - и в этом ты права, но все ж возможно, так же, как несчастье, нам остается только уповать, что карты лягут долгожданной мастью, и добрый случай нас подстережёт, когда уже, не веруя в сюрпризы, мы будем биться рыбами об лёд, внимая нехорошим эпикризам. Мы будем биться рыбами об лёд, внимая нехорошим эпикризам. Когда Земли усталый колобок нас закружит до умопомраченья, треножащие путы я в клубок смотаю и предам сожженью. Скажу тебе хорошие слова - меня услышав, ты поверишь сразу, и снова ты окажешься права... Я лишь кажусь ехидною заразой. Поверив мне - окажешься права... Я лишь кажусь ехидною заразой. Металлич еский пес Ты не вой, металлический пес, прекрати эти дикие рыки. Твой хозяин с собою унес меч чужого и злого владыки. Окровавит его, окровавит... Только так ничего не исправит. Только он не вернется живым, и расстают, как призрачный дым все надежды, что будет, как прежде. Там, на поле, взбесившихся львов закормили телами убитых, там ни верность твоя, ни любовь не нужны и, конечно, забыты. Твой хозяин там меч окровавит, смерть чужая его позабавит. Но, чужим доверяя мечам, головы не сносить на плечах. Меч обманет и другом не станет. Ты не вой, металлический пес... С постамента сорвавшись упруго, как у вас, у собак повелось, поспешай ты на поиски друга. Пусть тот меч он успел окровавить, все же, может, Господь не оставит и позволит его уберечь - и тогда просчитается меч. Ты беги, металлический пес... Ты спеши, металлический пес... А ночью мне приснилось... А ночью мне приснилось, что я гостем незваным явился к самой первой, которую любил. К той самой-самой первой, которую любил. И понимал во сне я, что терпят через силу, что в доме стало в тягость - и хозяевам и мне. Я понимал, что в тягость - хозяевам и мне. Но все же как рассветно и как покойно было, когда я просыпался под шепот (сон? не сон?). Под шепот просыпался, не слышный никому. "Ты уходи... Все в прошлом... Любимый мой - когда-то. Жизнь хорошо сложилась, я ею дорожу. В ней нет тебя, но жизнью я этой дорожу. Но и тебе спасибо, что ты пришел и свечи зажег о прошлом в память - и в доме посветлело... И в доме посветлело от пламени свечей. О том, что сон - лишь призрак, не надо говорить мне. Ну, мне ли не известно, как жив я - не во сне... Как без нее живу я - спасибо только снам... Мой город Город - это мое пространство, равнодушие, окаянство, суета, смесь дыханий и звуков, перегар, перемешанный с луком. Город, город - друг и ворог, город, город - свет и морок. Город это мое пространство, равнодушие, окаянство, суета, смесь дыханий и звуков, перегар, перемешанный с луком, плач визгливый побитой собаки, расчлененка за мусорным баком, миллион поцелуев - впервые, вздох последний - "прощайте, живые". Город, город - друг и ворог, город, город - свет и морок. Город это мое пространство, равнодушие, окаянство, суета, смесь дыханий и звуков, перегар, перемешанный с луком, плач визгливый побитой собаки, расчлененка за мусорным баком, миллион поцелуев - впервые, вздох последний - "прощайте, живые", дом барачный с высоткою рядом, городским напитавшийся ядом. Город - я, город - я, город - я, город - жизнь и погибель моя. Домик счастья моего Есть домик у реки, на ветреном юру, за дальнею заставою лесною. Там сосны высоки и плачут поутру душистою янтарною смолою. И светится крыльцо небесной синевой, и в окнах отражаются закаты. Вихрастым сорванцом чудесною порой я счастлив был в том домике когда-то. ПР Домик скажет мне - привет, скрипнет половицами, на стене часы с кукушкой прокукуют много лет, фотографий череда с дорогими лицами... Уходил я сорванцом, а вернулся сед. Есть домик у реки, на ветреном юру, за дальнею заставою лесною. Там сосны высоки и плачут поутру душистою янтарною смолою. Тропинкою уйду, затерянной в лесах, и аист что-то крикнет на прощанье. Я знаю - не беду пророчит добрый птах, мне дорог этот крик его гортанный. ПР Домик детства моего, счастье незабытое, на стене часы с кукушкой прокукуют много лет, фотографий череда с дорогими лицами... Время, помни - я вернусь. Не стирай мой след. Натура Как часто я, не зная броду, совался с ходу в быстру воду, поперед батьки, без свистка сигал отчаянно с мостка... И не скажу, чтоб сразу в пекло, но шансы с каждым разом крепли... По Сеньке шапка: шатко, валко - сиди на мягком оковалке и в хате с краю бед не знай. Остерегись же - не сигай! Живи спокойно и в ус не дуй... Что не понятно, обалдуй? Тут шустрых-то таких видали... Порой давали им медали, но чаще ж.опу надирали. Раз к разу крепче - по спирали... Но все ж они свой нос совали туда, куда совсем не звали... И я во все влезаю сдуру. Смирись, дурацкая натура! Нишкни же, мать твою, в натуре! Иначе быстро снимут шкуру. Да я не прочь - ей-Богу... вроде... Но - не смиряется. Порода... Привязанность Вот и выпала привязанность... А привязан я к броне: хоть и дышишь вволю газами, все же держишься на ней в час, когда, срываясь в вой, бэтээр, как пес чумной, прется горною дорогой к блокпосту в селе Шатой. Прется горною дорогою к блокпосту в селе Шатой. Весь в пыли, покрытый сажею - не беда... Зато уж не полыхнешь в отсеке заживо, как бывает на войне, в час, когда, срываясь в вой, бэтээр, как пес чумной, прется горною дорогой к блокпосту в селе Шатой. Прется горною дорогою к блокпосту в селе Шатой. В худшем случае так сразу же сковырнет меня с брони тот, кто, как и я, привязанный, но - с противной стороны, в час, когда, срываясь в вой, бэтээр, как пес чумной, прется горною дорогой к блокпосту в селе Шатой. Прется горною дорогою к блокпосту в селе Шатой. Напиши мне письмо Мы с тобою живем в параллельных мирах ожиданием встречи грядущей. Только, знаешь ли, здесь, на мордовских ветрах коченеют не руки, а души. Напиши мне письмо - и не важно, о чем, запечатай в конверт и залей сургучом, и согрей напоследок в ладонях. Пусть не станет ключом, но пресветлым лучом долетит до меня невесомым. Мы с тобою живем в параллельных мирах ожиданием встречи грядущей. Только, знаешь ли, здесь, на мордовских ветрах коченеют не руки, а души. Напиши мне письмо - хоть о чем напиши, запечатай в конверт ты частицу души и отправь его - адрес мой прежний. Пусть не станет ключом, но добавит еще нам обоим немного надежды. Напиши мне письмо... Напиши мне... Пиши... Для спасенья моей виноватой души. Ходят кони По-над речкой ходят кони вороные и гнедые, покормлю коней с ладони я горбушками ржаными. Подзову и оседлаю скакуна из самых лучших, и по берегу, по краю поскачу туда, где тучи небо густо, зачернили, ночи выйдя на подмогу.. Пахнут сумерки ванилью и надеждой на дорогу. Небо вызвездится щедро, за излучиною речки необъезженные ветры полетят ко мне навстречу. Обдадут степною пылью и поманят в край далекий, в ту страну, где станут былью все тревоги и мороки. В ту страну, где ходят кони вороные и гнедые, ждут, чтоб их кормил с ладони я горбушками ржаными.
Stop

Автор	Тема: Re: Архив текстов Георгия Время: 28.12.2006 13:49
Редактор	* Мне друг сказал с тоской во взоре, что мир похож на лепрозорий, и он был прав, но все же, все же и ошибался друг мой тоже, поскольку нету в том позора, что мир - огромный лепрозорий, что мы в нем мечены проказой не по отдельности, а сразу, что львиных морд черты больные всплывают в лицах, что иные не видят промысла в болезни и молят Господа: исчезни, пятно ужасное над бровью! но толку нету от присловья, и слов таких Господь не слышит, хоть громче их кричи, хоть тише, а все равно здесь каждый мечен и крыть судьбу, похоже, нечем, и ни к чему с судьбою спорить - да, лепрозорий, лепрозорий... да пусть хоть рай, хоть ад кромешный! но вот ручей пробьется вешний и все, кто выдюжил и выжил, и кто не скурвился бесстыже - весенним кланяются зорям... и наплевать, что лепрозорий! Это ты мне слезами покапал? Перестань, ты большой и сильный. Заплети мне косичку, папа, так, как мама моя носила. Я скоро умру, папа? А это больно - умирать навеки? Почему, почему же, папа, умирают всегда человеки? Ладно, папа, плети, как колос, и не плачь, ну зачем - не надо... Слышу я нашей мамы голос, скоро с нею я буду рядом. Я скоро умру, папа? А это больно - умирать навеки? Почему, почему же, папа, умирают всегда человеки? Скоро буду я с мамой вместе, а тебя мне так жалко, папа... Ты мне дай свой нательный крестик... Вот опять ты слезой покапал... Я скоро умру, папа? А это больно - умирать навеки? Почему, почему же, папа, умирают всегда человеки? Почему? * А солнца жаркий луч, легко пронзая толщу полумрака, мой невеселый быт окрасит золотым. Вы знайте - я живуч, как старая дворовая собака, как Вечный Жид, от солнца пьяный в дым. Солнце - это мой заветный знак, Солнце - мой закадычный враг, Солнце - мой заклятый друг, радости печаль и конец начал, темнота во мне, свет в чужом окне, Солнце - хранитель мой, защитник мой. Путь мой - прямой. И пусть твердит толпа, давно желая глупого спектакля, что недостоин я каких-то позолот. Ей не найти столба, где запылает подо мною пакля, не сжечь меня, чтобы дым - в коловорот. Солнце - это мой заветный знак, Солнце - мой закадычный враг, Солнце - мой заклятый друг, радости печаль и конец начал, темнота во мне, свет в чужом окне, Солнце - хранитель мой, защитник мой. Толпа, не вой... * По сложившейся привычке на вечерней электричке я уеду, я уеду в заповедные места. Там у черта на куличках - дом, окно, резной наличник, и забудутся столичьи маета да суета. Прощевай, страна Московия, хороша ты, только снова я хоть чуток в других условиях проведу денек-другой. От дороги кольцевой сотня верст всего от силы. Пусть не броско, не красиво, только там - уже Россия. По расквашенной дороге волоку привычно ноги, за пригорком, за пригорком открывается село. Остается мне немного, спуск к селу ведет пологий. А оно-то - слава Богу! - всё живет всему назло. Не скучай, страна Московия, возвернусь, столица, снова я, запрягай меня, суровая, всю неделю погоняй. Но настанет вечер, знай, удержать не хватит силы, укачу туда, где мило - в настоящую Россию. * Свети, свети, Москва! Слепи глаза и души, танцуй по кабакам, по клубам гулевань. Привычно весели откормленные туши, пришедшие собрать положенную дань. Какие времена, такая же и доля... Но как набеги давнишних времен, перетерпи и ныне это Гуляй-поле и жирный блеск тебе навязанных знамен. Свети, свети, Москва! Рубинами, орлами туристов завлекай и радуй чуждый глаз. Ну, так уж повелось: от века ты не с нами, но мы с тобой - всегда. Тем паче - в трудный час... * Звезду Полынь укроет тень Луны, глядящей с укоризной. Мы не заметим Судный день за суетой обычной жизни. ПР Мы не заметим Судный день, в посудной лавке - неподсудны. А то, что мы умишком скудны, так это, право, дребедень. Такая, право, дребедень. Семь казней-козней - трын-трава, страшилка древнего Египта, и Божий глас для нас - слова, с небес нам брошенные хрипло. ПР Мы не заметим Судный день, в посудной лавке - неподсудны. А то, что мы умишком скудны, так это, право, дребедень. Такая, право, дребедень. А то, что свет дневной в ночи, во мраке сгинул безвозвратно - для нас лишь отказавший чип и сбой объектов мегаваттных. ПР Мы не заметим Судный день, в посудной лавке - неподсудны. А то, что мы умишком скудны, так это, право, дребедень. Такая, право, дребедень. И не понявши ничего и не заметивши знамений, мы, как и жили, проживем свои последние мгновенья... * Вздохнет к полуночи вокзал и до утра проспит бесстыже. Луны мерцающий опал наедине с девчонкой рыжей. Шагами меряя перрон, "хочу к тебе" чуть слышно шепчет. И шепоток звучит, как стон, и видно, как поникли плечи. Под шепоток "хочу к тебе" запнется туча дождевая, и шапкой пышной на трубе повиснет, вслушаться желая в интимный этот шепоток, легко летящий над вокзалом, быть может, прямо на восток, а может, и в иные дали, туда, где ждет его, любя, заждавшийся чуть слышных этих "хочу к тебе" ("хочу тебя") лишь от единственной на свете... Вокзал Балтийский, не ворчи, что шепот твой покой нарушил... Рыжеволосая, шепчи... А ты, счастливец - слушай, слушай... Рыжеволосая, шепчи... А ты, счастливец - слушай, слушай... * В переулке нашем осень бойко пляшет, юбками, бесстыжая, тротуар метет. Осень пляшет, пляшет - и не видит даже, как девчонка рыжая вдоль домов идет. ПР А я-то - вижу, вижу, вижу! Ты такая рыжая. Талия - в рюмочку, через руку - сумочка. Золотое зернышко... Слепну, как от солнышка. Рыже-золотая... Не моя - я знаю... Не моя девчонка, ты пройдешь сторонкой, даже не заметишь ты, как я вслед смотрю. Но заметит осень - смелости подбросит, подойду я к рыжей и заговорю. Мы оба - рыжие, рыжие, рыжие! Без тебя не выживу. Знаешь, я, как в сказке - добрый, умный, ласковый. от тебя я - без ума, мне нужна лишь ты одна, только ты, родная, рыже-золотая... * Под раскидистой старой ракитой я люблю коротать вечера. Облакам, щегольски подзавитым, что-то ласково шепчут ветра. А на плесе с державною ленью мутит воду ровесник мой - сом, и доносятся вздохи-сопенья из под вислых соминых усов. ПР Ах, ветра, ах, ветра, и невнятные их разговоры... Сколько дальних краев посетили за долгий полет. Посидим до утра, позабудем заботы и споры, и дождемся - увидим, как солнце встает. Поглядим, как искристые росы озарят, словно звезды, траву, как дымок от моей папиросы сквозь ракитную вьется листву и уходит мостом серебристым, по-над речкой дрожащим струной... Хорошо нам над речкою быстрой посидеть по соседству с луной. ПР Ах, ветра, ах, ветра, и невнятные их разговоры... Сколько дальних краев посетили за долгий полет. Посидим до утра, позабудем заботы и споры, и дождемся - увидим, как солнце встает. Посидим до утра, позабудем заботы и споры, и дождемся - увидим, как солнце встает. * Жизнь коротка... А кто-то нам пророчит, что может стать она еще короче - к примеру, на длину штыка, на пули крохотный размер, на шаг под грохот взрыва... Ведь a la guerre comme a la guerre - и ухмыльнутся криво. Мы под эту ухмылку встаем под огнем, мы под эту ухмылку становимся старше - на рассвет, на закат, на бои и на марши. Под нее погибаем и дальше живем, но, учтите, и то, и другое - без фальши. Жизнь коротка... Но знаем все же точно, что если станет жизнь еще короче - на жар последнего глотка, на боль оставшихся минут, удар посмертный пульса - нас никого не назовут ни подлецом, ни трусом. Мы под эту ухмылку встаем под огнем, мы под эту ухмылку становимся старше - на рассвет, на закат, на бои и на марши. Под нее погибаем и дальше живем, но, учтите, и то, и другое - без фальши. * А я умру перед рассветом, и за ночь подведя итог, скажу: спасибо, жизнь, за это, и не спасибо, жизнь, за то. ПР А слово главное - спасибо, за то, что я так много видел, за то, что смерти не боюсь, когда придет - не заскулю, Я смерти, правда, не боюсь, ее я просто - не люблю... А я умру перед рассветом. Но мысль согреет душу мне, что в тот же миг родится где-то другой мальчишка на Земле. ПР А слово главное - спасибо, за то, что я так много видел, за то, что смерти не боюсь, когда придет - не заскулю, Я смерти, правда, не боюсь, ее я просто - не люблю... А я умру перед рассветом. Я, может, просто улечу и лучик солнечного света с собой на память захвачу. ПР А слово главное - спасибо, за то, что я так много видел, за то, что смерти не боюсь, когда придет - не заскулю, Я смерти, правда, не боюсь, ее я просто - не люблю... * Я не стрижен... Да что там - патлатый я... Но поэты в деревне - тихи. Эх, судьбина моя сиволапая, не диктуй мне плохие стихи. Пусть забыт и заброшен я - ты диктуй мне хорошие, и тогда, как бы ни был я тих, а за пояс заткну городских. ПР Надиктуй мне, судьба, замечательных строчек обойму. Ну, чего встрепенулась - спокойней, судьбина, спокойней... Я же мелочь прошу, но фурор совершу, коли нет - так хоть будет прикольно. Ты прикинь-ка: вот выйду патлатый я, на столичный высокий помост - в телогрейке, штанина с заплатою, вот такой, понимаешь, прохвост. Стих прочту, поражу я всех - ты узришь мой большой успех, и меня будет славить страна, городским не суля ни хрена! ПР Надиктуй мне, судьба, замечательных строчек обойму. Ну, чего встрепенулась - спокойней, судьбина, спокойней... Я же мелочь прошу, но фурор совершу, коли нет - так хоть будет прикольно. Я чего на мозги тебе капаю - ради русской словестности, @@ядь. Ну, давай - начинай, сиволапая, все, готов я шедевр записать. Пусть погряз в неизвестности, ради русской словестности, сиволапая, ты напрягись. Ну, давай, начинай - не чинись. ПР Надиктуй мне, судьба, замечательных строчек обойму. Ну, чего встрепенулась - спокойней, судьбина, спокойней... Я же мелочь прошу, но фурор совершу, коли нет - так хоть будет прикольно. * Я самый крайний на левом фланге, ты слышишь, ангел, мой милый ангел? Здесь дни так жарки, как ночи стылы, ты слышишь, ангел, мой ангел милый? В горах чеченских живой - приманка, ты знаешь, ангел, мой милый ангел? Стреляют стены, стреляют крыши, мой милый ангел, ты слышишь, слышишь? И не важны здесь ни рост, ни ранги, вот так, мой ангел, мой милый ангел. Но твердо знай ты - вернусь живым я, мой милый ангел, мой ангел милый... ***
Редактор

Автор	Тема: Re: Архив текстов Георгия Время: 13.02.2007 12:43
Stop	* Я пел вам, парни, перед боем и после боя тоже пел, и что-то важное такое сказать вам песнями хотел. Сумел ли? Это неизвестно, и лишь гадать осталось мне, была ли среди спетых песен была ли среди спетых песен та, что нужна здесь, на войне. Я пел, вы помните, о доме, о тихих летних вечерах, а вы в пылающем содоме, в пропахших порохом горах друзей теряли и надежду живыми выйти из войны... Я был, наверное, невеждой, я был, наверное, невеждой, глупцом, слепцом со стороны. Я много пел, но мало понял, в чем и признаюсь, не греша: пусть не горит и пусть не тонет парнишка русский, но душа? Она в грязище и кровище, в смертельной устали своей вдруг прогорит до пепелища, вдруг прогорит до пепелища - и что тогда вам делать с ней? Я пел, не ведая ответа, но все увидев без прикрас, я понял, что никто на свете его не даст мне, кроме вас. И на каком-нибудь концерте осмелюсь вас самих спросить: вы столько знаете о смерти, вы столько знаете о смерти - ну, как вам с этим дальше жить? * Жизнь мы прОжили, прожИли, надорвав пупки и жилы, синяки набив и шишки, дна не зная и покрышки. С каждым годом/ богатели/ на утраты/ и потери, / на прощанья и прощенья, на ошибки и сомненья. На нелепые/ напасти, / на нечаянное/ счастье, / на укоры и раздоры, а порой - и приговоры. Богачи мы - Богом чтимы. Мы - герои пантомимы - были черви, были птицы. Как Господь распорядится... С каждым годом/ богатели/ на утраты/ и потери, / на прощанья, на прощенья, на ошибки и сомненья. На нелепые/ напасти, / на нечаянное/ счастье, / на укоры и раздоры, а порой - и приговоры. Жизнь мы прОжили, прожИли, все, что было, нынче - были, и другим теперь бодаться за похожие богатства. Богатеть им/ с каждым годом/ на заботы/ и невзгоды, / на свиданья и разлуки, на негаданные муки. На неверие/ и веру, / на отмеренную/ меру, / на улыбки, укоризны, на великий опыт жизни. * Чисто поле вымокло - дождь идет. Где-то плачет иволга, слезы льет. Плачет без стеснения, позабывши стыд. Это тоже пение, но - навзрыд. (Вместо припева звучит пение иволги (фонограмма) А над полем радуга - в пол-небес, словно мост, прокинутый в синий лес. И по ветру стелятся, улетая вдаль, плач безвестной иволги и печаль. (Вместо припева звучит пение иволги (фонограмма) Но все так же слышится в вышине птичий плач и, может быть - обо мне. И в душе смятение, некого спросить... Плач - такое пение на Руси. (А здесь, в финале, на фонограмму "пение иволги" либо должен накладываться тихий женский плач, либо вологодский причёт) * Купаясь в солнечных лучах, от радости безмерной млею: живу - и явно не зачах, да и зачахнуть не сумею, покуда кровушка бурлит и наполняет током жилы... Нормально: Бог благоволит, чтоб раньше срока не тужил я... Сочту прошедших лет гроши - однако, сколько накопилось! Пусть кто-то старится в тиши, а мне к чему, скажи на милость? Мне - ни к чему. А потому все, что имею - на кону. Вокруг такие чудеса, что сиднем - вроде на иголках: мороз и санный путь в леса, и воздух - сладкий, хрусткий, колкий, и солнце пляшет на снегу юнцом лихим, златоголовым, я вместе с ним сплясать могу, а что тут сложного такого? Сочту прошедших лет гроши - однако, сколько накопилось! Пусть кто-то старится в тиши, а мне к чему, скажи на милость? Мне - ни к чему. А потому все, что имею - на кону. Вспотею - можно из горсти умыться снегом... И согреться. Ну, правда, может подвести уконтрапупленное сердце... Ну, правда, может подвести уконтрапупленное сердце... *** Пр опишите меня, мадам, не в квартире - ну, что вы! - в сердце. Лимита мы, мадам, но нам тоже надо бы где-то согреться. Я, поверьте, мадам, приживусь, не буян я, не склочник ярый, может, вашу умножу грусть, коль прибавлю свою до пары. Я, мадам, занесен к вам ветром со 101-го километра. Душу ветры колючие высекли там, где нам, неприкаянным - выселки. На 101-м, увы, мадам, нет тепла и такая стылость... Ваше сердце, мадам, не храм, но приют... Так явите ж милость. Я, поверьте, мадам, приживусь, не буян я, не склочник ярый, может, вашу умножу грусть, коль прибавлю свою до пары. Я, мадам, занесен к вам ветром со 101-го километра. Душу ветры колючие высекли там, где нам, неприкаянным - выселки. Пропишите меня, мадам, не в квартире - ну, что вы! - в сердце. Лимита мы, мадам, но нам тоже надо бы где-то согреться. Лимита мы, мадам, но нам тоже надо бы где-то согреться.
Stop

ОБРАТНО К СПИСКУ ТЕМ

Закрытая тема

MUSICFORUMS.RU - форум музыкантов.
Крупнейший в России сайт для музыкантов - 300 тысяч посетителей в месяц.
© MusicForums.ru 2001-2020

Реклама на сайте
Написать администрации